Владимир Фирсов - Срубить крест[журнальный вариант]
— Здравствуйте, Алексей Северцев, — раздалось у меня за спиной.
Я стремительно повернулся. Передо мной стояла девушка, изображенная на картине, и в первый момент я был готов поклясться, что это Тина.
— Здравствуйте, — пробормотал я.
Картина настроила меня отнюдь не на благодушный лад — я не люблю, когда люди носят с собой оружие не для спорта, а для убийства, — но девушка была так похожа на Тину и так хороша, что мысли мои спутались.
— Я видела ваш бой. Поздравляю. Это было великолепно, — сказала девушка. — Я долго колебалась, к кому обратиться, но этот бой решил все. Вы действительно сильнейший рыцарь на планете, и только вы сможете меня спасти.
Она пригласила меня сесть. Я вдруг поймал себя на том, что втайне любуюсь ею и одновременно анализирую — тембр голоса, походку, черты лица, движения рук. Сходство с Тиной было очень велико, но я обнаружил и массу различий, которые, впрочем, не только не портили, но, казалось, еще больше украшали незнакомку.
— Я должна извиниться за странный способ приглашения, — она смущенно улыбнулась. — Но вы поймете, что иначе поступить я не могла. Перед тем как назвать свое имя, я должна попросить вас сохранить этот визит и весь наш разговор в тайне. Я буду с вами совершенно откровенна. Возможно, от вашего молчания зависит моя жизнь. Вы обещаете?
— Обещаю, — выдавил я и спросил, нет ли у нее сестры-близнеца.
Но она только покачала головой.
— У меня на всей планете нет ни близких, ни родственников. Я ведь не землянка. Я принцесса Изумрудной звезды — так наше солнце называется в ваших справочниках. Мне двадцать лет, меня зовут Ганелона, я люблю одного человека, а должна буду выйти за другого, — она показала на правого рыцаря, который носил на поясе «кинжал милосердия», — да, за него, кавалера Рюделя. И если это случится, я умру!
В ее прекрасных глазах уже блестели слезы, и я понял, что дело плохо.
— А вы не выходите, — посоветовал я, пытаясь обратить все в шутку. — Выходите за своего любимого. Или он вас не любит?
— Не смейтесь, пожалуйста, — тихо сказала она. — Это очень серьезно. Я вам сейчас всё объясню.
Вот что она рассказала.
Их немноголюдная планета, которую у нас по имени звезды называют Изумрудной, очень похожа на Землю. На ней имеется единственный материк и всего одно государство, управляемое королем, власть которого передается по наследству, На Изумрудной женщин почему-то гораздо меньше, чем мужчин, поэтому замужество— святой долг, высшая гражданская обязанность для каждой женщины. Многовековые традиции не делают исключений ни для кого, в том числе и для королевских дочерей. А их у недавно умершего монарха, отца Ганелоны, было три. По законам Изумрудной власть перешла к Ганелоне, но только до замужества — едва принцесса выйдет замуж, полновластным повелителем станет ее супруг. Увы, принцессы не вольны выбирать себе мужа — их, как драгоценный приз, разыгрывают между собой наиболее достойные претенденты, разыгрывают (я был попросту потрясен, когда услышал это) в конном рыцарском бою, и награда достается тому, кто выбьет из седла остальных претендентов.
— А я не хочу за него замуж, — говорила Ганелона, ломая руки. — Я люблю другого, люблю больше жизни, а этот… этот… — она кивнула на картину. — Это зверь, а не человек! Это палач! Убийца! Садист! Я боюсь его…
И я узнал, что кавалер Рюдель — непревзойденный боец на копьях, мечах, топорах, который не проиграл еще ни одного поединка, который убил и искалечил несколько десятков противников в открытом бою и, как поговаривают, не меньшее число их устранил со своего пути другими способами.
— Я не удивлюсь, если узнаю, что смерть моего отца — тоже дело его рук. Это страшный человек! И он давно домогается меня. Я потому и скрылась сюда, на Землю, чтобы спастись от него. Но он нашел меня и тут.
— Ну, уж здесь-то он не заставит вас выйти за него, — сказал я. — Оставайтесь на Земле, вызовите своего любимого и живите на здоровье. Сдалось вам это царство — от него, по-моему, одни неприятности.
— У нас же наследственная власть! Поэтому я обязана выйти замуж. А если я откажусь, меня убьют, власть перейдет к средней сестре, и все начнется сначала.
— Как это — убьют? — не поверил я. — Дикость какая-то! Разве можно взять и убить человека? Да и как они это сделают? Мы же можем просто закрыть ВП-станцию, и никто не сумеет попасть на Землю.
— Поздно, — прошептала она. — Они уже здесь…
И она поведала мне историю своего неудачного бегства.
— Я была первой, кто покинул планету. Отец, очевидно, понимал, что мне грозит опасность, и отправил сюда. Но потом он умер… Или его убили. Мне сообщил об этом художник Летур — преданный нашей семье человек. Он и написал вот эту картину, когда я ездила на похороны отца. Потом я вернулась, а вскоре приехал он, привез законченную картину. И вдруг исчез. Я забеспокоилась, стала узнавать, не вернулся ли он. Но диспетчерская ВП-связи ответила, что никто на Изумрудную не возвращался, наоборот, оттуда приехали на Землю десять человек. И я знаю — зачем. Чтобы меня убить…
Ее голос упал почти до шепота. Я подумал, что девушка чересчур нервничает, и постарался ее успокоить. Но тут наш разговор был прерван появлением робота.
— Прошу меня извинить, — сказал он. — Но дело не терпит отлагательства.
Он вышел на середину комнаты, широко раскинул руки и сделал пол-оборота на пятках. Я смотрел на него с недоумением. А он двинулся к стене, где висел мой плащ, и стал внимательно его осматривать. Потом снял с него что-то и приблизился к нам.
— Посмотрите, — сказал он, протягивая какой-то шарик.
Я взглянул на шарик и вспомнил.
— Да это вишневая косточка! Тот сорванец стрельнул ею в меня…
— Внутри этой косточки, — возразил робот, — находится передатчик, который транслировал весь ваш разговор, пока я не запеленговал и не заглушил его. '
— Вот видите! — прошептала девушка. — Это они! Я не успела вам сказать, что получила письмо с требованием вернуться и сразу сменила квартиру. Но они меня выследили!
Робот сдавил пальцы, и косточка лопнула. Да, это был передатчик — изнутри сразу выскочила крохотная спиральная антенна. Я оторвал ее и с омерзением отбросил.
— Скажите, Ганелона, а у вас не принято отречение от престола или что-нибудь в этом роде? Может быть, тогда Рюдель оставит вас в покое?
— Я уже думала об этом. Но ведь дело не только во мне. Отрекусь я — он станет домогаться моей сестры, и результат, будет тот же — он станет королем. А это ужасно! Мне просто страшно подумать, что станет с моим народом, если Рюдель и его шайка захватят власть.
— А у этого Рюделя много сторонников?
— Рюдель принадлежит к цвету нашего дворянства — у нас их называют кавалерами. Но кавалеры никогда не были реальной силой. Это богатые бездельники, которых интересуют только развлечения… Пожалуй, главная его опора — Черный совет, о котором я, увы, ничего не знаю. Могу только догадываться, что эта организация создана заправилами промышленного комплекса и выполняет функции тайной полиции. А Рюдель — глава Черного совета.
— Так ваша Изумрудная — индустриальное государство? А я подумал было, что у вас милая феодальная монархия.
— А во главе — добрый дедушка-король? Боюсь, что ничего похожего вы не увидите. Мне больно так говорить, но после того, как отец отправил меня сюда, я начала подозревать, что король на нашей планете — фигура номинальная, а истинная власть принадлежит кому-то другому. И, видимо, настало время, когда истинный властитель решил выйти из тени. Смерть отца открыла ему дорогу.
— Значит, нам остается…
— Да, только одно: победить Рюделя в открытом бою. И вы сумеете это сделать!
Я взглянул на изображение кавалера Рюделя. Судя по всему, это был прекрасный боец, который к тому же не уступал мне ни в росте, ни в весе. Но конь у него был жидковат… Да, неплохо было бы сойтись с этим кавалером на копьях и посмотреть, как он будет лететь из седла!
— Но если я потом откажусь от вас, все претенденты снова предъявят свои права?
— Нашими обычаями это запрещается.
— Значит, им придется остаться в холостяках?
— Нет, они могут сражаться за моих старших сестер.
— Как старших? — переспросил я. — Разве вы — не самая старшая?
— Нет, я моложе их. У нас власть переходит к младшему из наследников.
— Ничего не понимаю… Чем это вызвано?
Девушка вздохнула.
— У нас очень короткая жизнь, — тихо сказала она. — Мужчины живут сорок ваших лет, женщины — тридцать. Чем младше правитель, тем дольше он проживет. Я буду жить еще десять лет. А потом умру — сразу, без боли, без мучений. У нас все так умирают.
— Но почему, почему? — чуть не закричал я.
То, что она говорила, было чудовищно. Не могут, не должны умирать люди в самом расцвете сил! Я попросту не мог поверить, что где-то во вселенной существует такая нелепость, подлая гримаса природы — генетики, наследственности или не знаю чего еще.
